Сводки с полей. Так вот, товарищи, рассказ о старухе я уже перевел, благо он невелик, и это, кажется, последняя сказка из книги в коричневом переплете, она же — "Книга чудес Урд и Неба". А называться она, сказка, будет: "Сказка о старухе и ее скалке". Предложу редактору еще вариант, с сохраненным упоминанием Солнца, но этот мне нравится больше.
А теперь начал я переводить рассказ довольно большой, примыкающий к "Книге Нового Солнца", из сборника "Вымирающие виды". Называется он просто, "Карта", однако "улыбающихся Боромиров" в нем куча, особенно поначалу. Начинаться он будет так:
Накануне вечером он, позабыв обо всех своих планах, дрался, как зверь, ослепший от крови, заливавшей глаза, после того как Лет расшиб о его темя умывальный кувшин. Возможно, так оно вышло только к лучшему.
Однако, не забери они его нож, пока он спал – вполне мог бы прирезать обоих.
— Гляди, осерчает мастер Гюрло!..
Так среди них обычно говорилось, чтоб, припугнув товарища, призвать его к порядку, отвратить от проказ. Конечно, Севериан тоже здорово разозлился бы, это уж наверняка, а Севериан не раз задавал ему взбучку... Вспомнив об этом, он сплюнул запекшейся кровью. Да, от Севериана ему доставалось куда сильнее, чем от Лета с Синтихией накануне! Недаром Севериан был капитаном учеников целый год, до его собственного капитанства.
Теперь Севериан стал Автархом. Теперь Севериан – закон, и душегубы принимают смерть от руки закона...
В люк сверху забарабанили. Громко. Вновь сплюнув – на сей раз в поганое ведерко, он хрипло гаркнул в сторону продуха:
— Эй!
Света, падавшего вниз сквозь продух, оказалось довольно, чтоб разглядеть одеяло, смятое Синтихией, лежавшей на койке напротив лицом к переборке, прикидываясь спящей. Дотянувшись до одеяла, он расправил его ладонью, ощупью отыскал одежду, принялся искать нож, однако нож исчез. Хмыкнув, он откинулся назад, насколько позволила узкая койка, и сунул в штаны разом обе ноги.
Снаружи снова забарабанили в люк, лодка закачалась, будто чужак отправился искать другой путь в каюту. Сплюнув и в третий раз, он по привычке потянулся к засову, но обнаружил, что засов отодвинут.
— Да дерни ж ты люк посильней, катамит криворукий! Не видишь, крышку заклинило! Дергай сильней и спускайся сюда: я ради тебя наверх не полезу!
Чужак, подняв крышку люка, спиною вперед сполз вниз по крутому трапу.
— Башку о бимсы не расшиби.
Пригнув голову, чужак повернулся к нему. Рослым он оказался настолько, что пригнуться и вправду имело смысл.
— Ты – капитан Эата?