Сводки с полей. Начал переводить подборку рассказов и эссе Джина Вулфа, примыкающих к "Книге Нового Солнца". Прежде всего это, конечно, сказки из "книги в коричневом переплете" (кто читал хоть один том из пяти, знает, о чем речь). Первый рассказ из вот такого вот сборника называется "Из колыбели", а начинается так.
Звали мальчишку Майкл, однако отец называл его Майком, а мать – Микки. Учительница (отличавшаяся и чувством юмора, и истовой набожностью) в мыслях именовала Неопалимой Купиной, а обращаясь к нему на уроке – Миком, а школьный директор говорил попросту «тот, рыжий», так как способность запоминать имена мальчишек среди его достижений на ниве руководства школой не числилась.
Возясь за прилавком, он наводил порядок на полках, почесывал Эппи Граф (а Эппи Граф, улыбаясь, мурлыкала) и высматривал еще одну книжку, не менее увлекательную, чем «Звездные истребители Объединенных флотов», и тут в магазинчик вошла леди преклонных лет. Одета она была в темно-синий костюм, сверкающие черные туфли на каблуках малость пониже, чем у его матери, и просторное, довольно теплое с виду серое пальто, но в тот момент Майкла все это нисколько не заинтересовало. Куда интереснее выглядела сумка в ее руках – огромная, старая, из настоящей кожи, перетянутая множеством ремней и, очевидно, тяжелая. И вправду, поднять ее на высоту прилавка, чтоб показать мистеру Брауну, посетительнице не удавалось, пока Майкл не помог ей, нагнувшись и подтолкнув сумку снизу.
Благодаря его, пожилая леди улыбнулась, и, хотя ее волосы побелели от седины, таких ясных, ярко-голубых глаз Майкл в жизни еще не видал, а улыбка, пусть довольно долгая, казалось, померкла как-то слишком уж быстро. Повернувшись к поднятой на прилавок сумке, посетительница принялась расстегивать пряжки ремней – широких, черных, наводивших на мысли о лошадях. Охваченный любопытством, Майкл выпрямился, вытянулся во весь рост, изо всех сил стараясь принять вид человека взрослого, которого и в голову никому не придет турнуть прочь.
Из недр огромной кожаной сумки появилась на свет книга вполне обычной величины, в темно-коричневом переплете, со светлыми, изжелта-бурыми страницами. Картинок, как в настоящих книгах, в ней, кажется, не имелось, зато сколько на каждой странице слов, сколько фраз... а Майкл уже дорос до тех лет, когда нет-нет да начинаешь подумывать, что лучше б уж в книжке, наоборот, было поменьше картинок и побольше слов.
Мистер Браун присвистнул.
— Да, — кивнула посетительница, — древность нешуточная.